Поэты Горной Шории

Любовь Арбачакова

Памяти брата Сергея

1. Прости мне, что средь мимолетных удач

Я надрыва твоей души не услышала.

Прости, что рядом с милым моим

Я тоски твоего одиночества не заметила…

Тогда и тебя я прощу

За то, что уже никогда

Нам не встретиться с тобою,

За то, что в пустоту обращаюсь.

2. Ты верил в бессмертье души,

Наверное, потому

Так легко с жизнью расстался.

Может быть, ты и прав…

Только в мире ином

Никогда нам, как прежде,

Не обняться при встрече,

Друг другу добрых слов не сказать…

3. Душа кровоточит,

В черной полосе я…

Спасет ли меня в этот раз

Пестрых бабочек быстрый полет?

4. В день твой последний земной

Так небо рыдает, прощаясь с тобой.

Напрасно ласточка стремится

Куда-то в глубь небес укрыться…

Там уже нет синевы.

5. С болью потерь моих близких

Вряд ли душе самой справиться…

Шаманов я призову,

Не помогут — к богу с мольбой воззову!

6. Я иду сквозь толпу

Одетых, как ты,

В черные кожанки.

Мне теперь все равно –

Среди них тебя уже нет.

7. Трактаты о жизни после смерти

Унесли тебя в загробный мир.

Теперь ты Там…

Попробуй, расскажи мне,

Как Там идут твои дела?

8. Я готова поверить в Бога

И читать без конца библию…

Бальзамом души

Стали мне строки

О вечной жизни.

9. На земле прописавшись,

Получив билет студента,

Ответь, зачем ты ушел,

В чужой, нам неведомый мир,

Где не нужна прописка?!

10. С надеждой на звезды взираю,

Пытаясь найти тот мир,

В котором души землян,

Навеки уйдя, отдыхают…

Но с небес виновато мигают

Миллионы звезд-близнецов.

11. В твои двадцать шесть

Мы уже сорок дней

Твоего не-бытия отметили.

Вдруг ощутила себя старухой –

Жизнь моя показалась мне вечностью!

12. Мой мир сновидений,

На тебя уповаю,

Только в снах

С теми общаюсь,

Кого уже рядом нет.

Только в снах

Из ада земного

Будто в рай попадаю…

13. Ласточка, птица небесная,

Лети, улетай, прощай!

Мыслям моим за тобою,

Увы, увы, не угнаться.

Я остаюсь

Пока еще здесь,

На земле…

14. Кошку, пробежавшую между нами

Нам уже, нет, — не догнать:

Ты теперь от меня все дальше и дальше,

А подземный Эрлик ко мне все ближе и ближе…

15. Ты ушел, хлопнув дверью,

Как всегда, меня не дослушал.

Мне вспомнилось наше детство…

Каким же сладостно-манящим

Был запах дымившей трубки

У старой соседки-шаманки.

16. Эх, поставить бы мне шарчын

У отчего дома! –

Только ныне солнцу там

Некого согревать.

Эх, привязать бы мне к шарчыну

Игрене — красного скакуна!

Только ныне там на коне

Некому проскакать…

17. Жизнь пастуха

В далеких горах Тывы

От пастбищ и табуна зависит.

Уходит пастух с табуном

В вечные горы…

18. В мое окно неожиданно

Влетела птица Улгена…

Видно, с небес от мамы

Весточку мне принесла.

В тот же миг предо мною

Въяве мамин образ предстал…

19. Миг…

Возникают перед глазами

Зелень далекого детства,

Смех, разносящийся в горах,

Трепет крыльев тысячи бабочек,

Из-под ног улетающих в небо…

20. Что же ты, моя сестренка,

Сигаретку «приму» тянешь,

Встряхивая жестом опытным:

Мне такого не понять.

Значит, что-то в этой жизни

Не сумела я узнать.

Что же ты моя сестренка,

Из стакана водку хлещешь,

Поднимая жестом опытным,

Мне такого не понять.

Значит, что-то в этой жизни

Не коснулося меня.

22. Сегодня много выпито вина…

И недруги вдруг мне родными стали.

И мысли о расплате за грехи

Мне колыбельной песней мамы кажутся.

23. Я пришла в этот мир людей

Равною среди равных.

Разве только с печалью светлой,

Что стала свидетелем,

Как на шорской горе Мустаг,

Где жили духи гор и шаманов,

Православный крест водрузили.

Как шорскую гору Мустаг,

Где жили духи гор и шаманов,

Православным крестом украсили.

24. В нашей родной Шории

Такие холодные, долгие зимы…

Теперь я твой дом под горой

Из-за снежных вершин

Вряд ли увижу…

Теперь стенанья твои по мне

Из-за буйного вихря

Вряд ли услышу…

Да, многих в жизни своей

Ласкала и целовала…

Душа же моя спаслась любовью,

Не знавшей ни рук, ни губ.

26. Что-то вновь мне не спится

Этой поздней и долгой ночью:

То мнится, что за злые грехи

Черная бездна меня поглощает…

То мнится, что за раны любви

Небесный рай меня принимает…

27. Тусклый свечи свет

Твое лицо смягчил…

Твой внезапный уход

Свечу любви погасил,

Мрак поглотил свой след

И света надежды нет…

28. В жизни счастливым кажешься.

Но фотовспышка обнажила твои глаза,

Полные грусти…

29. Зачем уж который день, сестра,

Косы свои распустив, сидишь?

Скажи, за что, невзлюбив себя,

Весь белый свет ты теперь клянешь?

Надеюсь, что завтра все же, сестра,

Косы ты приберешь свои…

30. Увы, напрасно целый час

О неземной любви мечтая,

Лишь боль души я обрела.

31. Я ошибалась, мечтая,

Что жизнь бесконечна…

Душа еще молода,

Но у глаз

Морщинки уже

Не от улыбок лучатся…

32. О город

Многотысячного люда!

Вот только душу не с кем

Излечить…

33. Омар Хайям, лукавец,

Зачем в своих стихах

Питье вина

Так щедро вохваляешь…

Ведь в жизни долгой

Сам вина

Почти не пил.

34. Ах, как долог мой путь…

И как страшно в пути

Растерять и осколки

Большой любви…

35. Из песни юной шориянки

О, мой охотник,

Вновь пурга-завистница

Не на шутку злится

И тебе пушнины,

Видно, не добыть.

Значит, наша свадьба

Вновь не состоится,

На год отодвинется

Волей злой пурги-завистницы.

36. Получив имя — Любовь,

Растворила ее в своей жизни…

Только имя несу с собой.

И на имя Любовь,

Как на обычное,

Я теперь отзываюсь…

37. Увлекшись сладким поцелуем,

Я не заметила злых глаз

Прошедшей мимо девушки.

То не зная,

Что ты была

Разлучницей моей.

38. Я истомилась

В ожиданье губ твоих,

Но… перегар

Мои расстроил чувства.

Татьяна Тудегешева

***

Там, где росы выпадают рано…

Где тайга задумчиво молчит,

Там зарос мой дом глухим бурьяном,

Лишь земля все в памяти хранит.

Бережет она следы ребячьих ножек,

Помнит свежесть трав увядших лет.

Всех нас шестерых: и разных, и похожих…

И сиял над нами материнский свет.

Шалуны, задиры, забияки…

В горы эхо уносило смех — привет.

Конный бег… и горечь детской драчки…

И казался вечным тот июльский свет.

Развела нас жизнь по всем дорогам,

Ветры разметали из гнезда,

Тропы детства замело сугробом,

И угас очаг наш навсегда.

Но живу, преодоляя лет отроги,

Лишь с мечтою поклониться родникам,

И холму с крестом, что у дороги,

Где лишь птица плачет по ночам.

Все живет во мне осколок счастья,

Как бы жизнь прожить и не упасть.

Все зовет земля-мать возвращаться,

Где родился, там и умирать.

* * *

Слышу говор струистых вод.

Мчится поток бессонно.

Ищет луна, не найдет небосвод.

Ветер мчится куда-то невольно.

* * *

Светит лучисто звезда,

Тихая гостья Востока.

Это я с тобой рядом всегда,

Мне без тебя одиноко.

* * *

О, Жизнь, сулишь обманную беспечность,

Грядущее зовешь небесной синевой

Но Время мчится скорбно — в бесконечность,

И Вечность манит странной пустотой.

* * *

Когда-то вдруг прервется песней жизнь моя,

Звезда стрелою вниз прочертит купол безраздельный.

Скажите так тогда: «Жила, пылая и горя,

И ветр Времен унес в мир Беспредельный…»

Немая встреча

В глухом распадке между хвойных гор,

Где влажный сумрак притаился боязливо,

Из-за кустов, в межлиственный зазор,

Два глаза-дула целились в упор

В меня… и вздрогнув, я отпрянула пугливо.

Застыло время в грозной тишине…

Глаза — в глаза, что два ножа скрестили миг упруго:

Я — человек, он — волк, мы — не друзья наедине,

Что думал «серый» в час тот обо мне,

Когда мы взглядом мерили друг друга?

Разбил молчание скулящий слабый звук,

Гляжу: в кустах комочек жалкий шевелится…

Тут сжало сердце больно что-то вдруг,

Вмиг спал мираж вражды, теплей стал мир вокруг…

Не враг стоял передо мной — усталая волчица.

Опять глаза в глаза с ней встретились в упор,

Пронзенные немой языческой пратайной.

Мелькнул в зрачках ее лик матери печальной,

Он отразился вмиг — в моем зеркально…

Мы молча разошлись в пучине вечных гор.

Что ты смотришь грустными глазами

На меня, мне свет уже не мил.

Так шаман безмолвными ночами.

Просит счастья у небесных сил.

Мы с тобой со счастьем опоздали,

Скрылись в далях годы-скакуны,

Пронеслись, родные, заплутали,

Даже с гор Алтайских не видны.

Не томится слух мой соловьями –

Синева небес и тишина.

В вышине орлица над горами

Безмятежной строгости полна.

Сердце спит. Что делать мне с собою?

О, любовь! О, если бы ты зажглась!

В небесах взыграла б я грозою

И дождем на травы пролилась.

Геннадий Косточаков

Утро, постой…

Раннее утро, деревья в поту,

Свет проступает сквозь щели и щебет.

Мир от щемящего ночи ущерба

В даль возвращается и красоту.

Речки рыданье послышалось смехом,

Взвился восторгом ветреный всхлип,

Светом вершины и склоны облив,

Жизнь между склонов летает, как эхо.

Был я внутри, пробудился, стал — вне,

Стал я глазами, ушами и телом,

Стал я словами, дорогой и делом.

Скрылась душа до заката во мне.

Видно, душа вовсе дню — не родня,

Ночь ей нужна, и молчанье, и дума,

Стало ей трудно средь блеска и шума

Жить и себя самую сохранять.

Некогда стало, попав в толчею,

Вдруг оглядеться, опомниться: кто ты?!

Жизнь истекает словами и потом,

Время уносит, — куда?! — жизнь мою.

Вера — глуха, самослушанье — мудро.

Как мне понять, для чего я — земной?!

Рано, так рано еще, стой! постой,

Разоблаченье несущее утро…

Через много лет

Подошла и — упала дождем.

Было так непривычно и радостно,

Что мы снова, как руки, — вдвоем.

Я склонился над ней пестрой радугой.

В сердце выткался облик лучей,

Облик жил, и сиял, и метался,

Обнимал я ее, только с ней,

С ней — реальной — не совпадал все.

Я терялся, — за что мне далось

Это счастье, к былому причастье?!

То ль заря застилала, то ль — злость,

Восклицать, отрицать ли, молчать ли?!

Обронил уж — ищи-не ищи, -

Что-то веское в пропасть-разлучницу.

Вот стою над душой — без души,

И молчать страшно мне, и — озвучиться.

Эхом стал ей: звучал, как скала,

Слезы, всхлипы, восторг — отражались,

И такая радость взяла,

Что я сам счастлив так был едва ли б.

Промысел судьбы

У судьбы не очень ясный почерк,

Но всегда судьба чего-то хочет:

Плещет солнцем, либо тянет тени

Через мысль мою, через сомненья;

Будит душу, сны мне расставляет,

Обольщает, просит, заставляет;

Я скольжу, царапаюсь, стенаю,

Гибну, — выжив, утонув, — всплываю,

Побеждаю с привкусом отравы,

Падши ниц, вдруг обретаю — славу,

А удача — плачет, сон — в кошмаре,

Сердце — под ударом и — в ударе,

Нет покоя, если есть, — обкусан,

Шаг — слезой глядит, а конформизм — конфузом;

Да, судьба чего-то страшно хочет:

Там, где тихо нужно бы, — грохочет,

Там, где промолчать бы, — славословит,

Там, где отпустить бы, — липко ловит;

И во сне, и наяву — все шепчет,

Чтоб я стал и половчей, и крепче,

Чтоб не отпускал я хвост удачи,

Мол, удача много будет значить!

Так ведь и устать смертельно можно,

Ведь не может быть, чтоб все — возможно.

Все возможно только Богу, вроде,

Мы ж с тобой из времени и плоти

Высунувшись, смотрим и моргаем,

И взаимно врем, что что-то знаем.

Впрочем, если…

Элегия

В детстве, бывало, проснешься,

И — к родине окна открыв,

Мир солнечный или промокший

Вдыхаешь, и — счастлив, что жив!

Растрепанный ветер ворвется,

И душу поднимет — звучать!

Тех смутных мелодий развернутых

Доныне во мне печать!

Окна и ныне откроешь, -

Осталось от детства все ж:

Подернутые покоем

Все те же солнце и дождь.

Сам я не тот уж только:

Душу изведала мгла,

И трещина трепетно-тонкая

Сквозь сердце мое пролегла.

Смотрюсь я в окна и — ясно:

Сад мой зачах и зарос,

От детской смородины рясной

Лишь пять-шесть ягод сбылось.

Я стал замечать и слышать, —

Как капля на ветке дрожит…

Одним я все тот же, что — бывший:

Я счастлив еще, что жив.

На родине

Я опять на земле заколдованной,

Возле речки стою речистой.

Через хвою летит на склоны

Луч такой одинокий и чистый.

Все уже изменилось нескладно:

Покосились дома и деревья.

Но какой-то печалью отрадной

Веет так от земли моей древней.

Сколько здесь — отпылало и смерзлось!

Сдулось — вон, пожалелось — крапивой!

Все здесь в пепле, он — чист, как слезы

По беспутному, но — счастливому.

Я все помню, хоть я — не прошлый, -

Оседают и ветры, и скалы,

Только что-то в себе невозможно

Изменить, что — навечно осталось.

То осталось, что словно грезы, -

И не сбудется, и не сбывалось.

Знаю, вера моя — не вернется,

Возвращается — только усталость.

Все равно возвращаюсь под небо,

Где и пустошь пронзается смыслом.

Все равно поклоняюсь пеплу, -

Сквозь него незабудка вышла.

2002 г.

[ Назад ] [ Дальше ]