Василий Феданов

Наутро после дискотеки

Башка трещит. Какая боль!

Тревожит старая мозоль.

Куда девались тапки, Оль?

Чем закусить? Опять фасоль?

Мозги склерозят. Вот в чем соль.

Кто правит Францией? Де Голль?

А Бельгией? Ужель король?

В Россию едет Гельмут Коль…

Где джинсы, джинсы? Слышишь, Оль?

Ты снова плачешь, Оля, Оль?..

В башке бардак и… Мумий Тролль.

2001 г.

Воспоминание о Риге

В Домском соборе

Играет орган…

Чудно стихи

Читал Виторган.

Тихий подвальчик,

Уютнейший зал.

Водки стаканчик

И рижский бальзам.

***

За ржавым солцем вслед,

За край Земли

Не улететь.

Деревня Журавли

С копающимися

В теплицах и «Тойотах»

Дачниками.

Неплохо живут,

Наверное

- Не всем же быть

Неудачниками –

Говорит бомжье

Деревенское.

2001 г.

Воробей

Он оккупировал скворечник,

Он поступил, как рэкетир.

Обидел он скворца? Конечно.

Кругом полно других квартир.

Не хочет жить он в щели узкой,

Не хочет жить в теплосети.

Он хочет жить, как новый русский.

И ты, скворец, его прости.

2001 г.

* * *

…А на бульвар слетелись галки

На свежескошенный газон.

Для галок нет запретных зон.

Но что за митинг, елки-палки!

Не жалобы в ООН строчат,

Но так пронзительно кричат,

Что их детей, детей соседей,

Смешных галчат и сорочат

Бензином травят.

И птицы просят исключить,

Вообще изъять бензокосилки.

Кричат они: верните косы

И чистые живые росы!

Невнятен этот птичий крик.

И лишь поэты на пределе

Переводили их язык

На человечий, как умели.

* * *

Понять ты хочешь

В комнатной тиши

Систему жизни

Кацудзо Ниши.

Понять ты хочешь

Позу хатха-йоги…

Спина привычно гнется,

А не ноги.

2000 г.

Собачья жизнь

Кобель включался в шесть ноль-ноль,

Играл исправно эту роль.

Он завывал под звуки гимна,

Мы с кобелем уже взаимно

Так ненавидели друг друга,

Что кобелиная подруга

В соседнем доме, сука Лайма,

Скулила тонко…

Ее хозяин выходил.

Задерганный, в куринных перьях,

Всегда с глубокого похмелья.

Ругался трехэтажным матом,

Грозя трофейным автоматом

Перестрелять соседей в доме.

И, завернувшись в простыню,

Рвануть по речке на пароме

Хоть к черту, только не в Чечню…

Кобель тихонечко скулит –

Лифт сломан.

Пешком спустились

С ним во двор,

Мы с псом держали уговор

И до крылечка не мочились.

Кобель привычно метил зону…

Готовясь к брачному сезону,

Носился по двору, как псих…

В кустах принюхался. Затих.

Вдруг резко выпрыгнул из чащи,

Рванулся к родненькой двери.

Потом уткнулся в TV-ящик.

Там шла реклама «Pedigree».

Так приходило утро к ним,

И радио играло гимн.

Вновь Александрова – не Глинки.

Союзу бывшему поминки.

Кемеровский двор

в Ленинском р-не,

2001 г.

Акростих

Л. М. Гурченко

Любимая,

Ювелирная,

Динамичная,

Многосторонняя,

Изящная,

Лучезарная,

Астральная.

Гармоничная,

Универсальная,

Романтичная,

Чудная,

Естественная,

Неподражаемая,

Кипучая,

Ошеломительная!

А меня зовут

Я!

Бульвар Строителей

Ты осенью красив до слез

Цветами красок акварельных,

Рябин берменных, смиренных

И охрой крашеных берез.

Палаток красных кока-кольных,

Девчонок дерзких, малахольных,

Подростков длинных, баскетбольных,

Бегущих свой осенний кросс.

И фотоснимков моментальных

Молодоженов новых-старых,

В такси садящихся попарно,

Гостей целующих взасос,

Размытых от осенних слез.

2001 г.